Собеседники.

Сергей Евгеньевич Поляков и Александр Григорьевич Выпинцев стояли в переулке, курили и вели беседу.
— Сергей Евгеньевич, а как вы относитесь к современному поп-искусству? Ну, допустим, к эстрадным певцам, или модным трендам в интернете?
Сергей сдвинул восьмиклинку на затылок, поднёс сигарету ко рту, держа ее указательным и большим пальцем, а остальные элегантно оттопырив, и затянулся. Бросил задумчивый взгляд на небо, выпустил вверх слегка голубоватый дым и вздохнул.
— Сложный вопрос, Александр Григорьевич. Очень сложный. Отношение неоднозначное, но, все же, попытаюсь его выразить словами. Дайте мне минуту, чтобы подумать, пожалуйста.
Сергей сделал последнюю затяжку, оглянулся по сторонам и, не увидев поблизости мусорного бака, затушил сигарету о ближайшую стену дома. Окурок он, не долго думая, положил себе в переносную пепельницу.
— Отношение одновременно и положительное, и отрицательное. Дело в том, что у этой медали, как и у всех остальных, есть две стороны. Хочу отметить особо, как вы правильно упомянули, наличие в данный момент времени интернета. Это очень мощный инструмент, который очень сильно, даже, я бы сказал, колоссально повлиял на искусство как таковое, а также на само понятие искусства. Ведь, скажем, полвека назад никто бы и не подумал, что появится такой вид искусства, как, к примеру, пиксельарт.
— Согласен с вами, Сергей Евгеньевич. Но, насчёт пиксельарта — я бы не стал его относить к популярному искусству. Но в целом, да — если бы не развитие сетевых технологий и не появление World Wide Web, то многого мы с вами бы не знали и не умели, и уж наверняка не стояли бы здесь и не обсуждали бы эту тему.
Александр бросил взгляд куда-то в сторону своих туфлей, цокнул языком и полез в карман. Достав оттуда небольшую губку для чистки обуви, он наклонился и провел несколько раз ею по туфлям.
Continue reading

Вата

Терпеть не могу все нерусское. Ведь у нас есть своя история, свои разработки, своя еда, напитки, технологии, игры, традиции.
Вот макдональдс взять… Иногда я захожу туда (конечно, посрать только, не есть же там), и мне противно смотреть на всех этих уебков, жрущих эту американскую еду. Мне хочется прям блевануть. Я представляю, как я расталкиваю всех, залезаю на стойку с кассами, снимаю штаны и начинаю срать. А все смотрят на меня с раскрытыми ртами, ничего от шока ни сказать, ни сделать не могут. А у меня из жопы льются струи жидкого поноса и забрызгивают всех, кто стоит ближе к кассе. Все в говне, в РУССКОМ говне! А я, сделав свое дело, спокойно снимаю кепку с головы ближайшего кассира, вытираю ею жопу, натягиваю штаны и ухожу. А все люди еще потом долго приходят в себя. Так им и надо! Потребители этого кала должны быть в говне.
Continue reading

На реальных событиях

Сегодня собираюсь на работу. Все как обычно: встал, почистил зубы, взял плеер. Выкатываю велик, закрываю дверь и начинаю с великом спускаться (живу на 4-м этаже). Надо сказать, что велик я ношу оче аккурано принципиально. Чтобы не вымазать стены подъезда, да и сам велик об стены чтоб не тереть. И вот иду я иду (по лестнице). Слышу, кто-то внизу там поднимается. Смотрю — бабка. Ну я немного ускоряюсь, чтоб на площадке с ней разойтись. И когда я уже мимо нее прохожу с велом, она говорит: «Вот своими велосипедами стены и царапают».
И я чувствую, что у меня начинает припекать.
Тут я резко разворачиваюсь, передним колесом ударяю ей по жопе с размаху. Ноги у нее подкосились и она начала падать. Я, чтобы уж наверняка, поддал ей еще с пятки промеж лопаток. Охнув, она окончательно упала. Потом я аккуратно поставил велосипед, пристегнул его, взял бабку за шкирятник и потащил вниз по ступенькам, не особо боясь, что она может удариться и повредить себе что-нибудь. Она вроде немного очухалась и пыталась что-то сказать, но, получив напас по щам, эта сука сразу заткнулась и лишь тихо плакала. Спустившись вниз, я пошел к гаражам, находившимся неподалеку. Подошел, пристегнул эту старую тварь наручниками к воротам одного из гаражей и пошел к своему КамАЗу. Не торопясь, завел двигатель, посматривая в сторону гаража, где валялась эта ебаная тварь. Та, судя по всему, пришла в себя и пыталась понять, что происходит. Посмотрев в мою сторону, у нее начали появляться догадки, что я собираюсь сделать, потому что она начала предпринимать жалкие попытки вырваться из наручников, но застегнул-то я их очень надежно.
Аккуратно развернувшись, я выехал и стал так, что гараж находился прям передо мной метрах в ста. После этого я пристегнулся и начал довольно быстро разгоняться. Ох, этот момент блаженства! Я видел ужас в ее глазах. Дикий животный ужас. Когда понимаешь, что убежать не получится, что вот она — твоя смерть, мчится прямо на тебя в виде пятнадцатитонной машины, которая раздавит тебя в лепешку и даже не помнется. с огромным чувством удовлетворения, вдавливая педаль в пол, я въехал в этот гребаный гараж, в эту гребаную старуху. Потрясло меня не хило. Выйдя из машины, не торопясь, я прошел чуть вперед, чтобы посмотреть, что осталось от твари, которая испортила мне настроение этим прекрасным утром.
Хм. Странно, но бампер был абсолютно чист и лишь местами помят. Насторожившись, посмотрел под машину — пусто. Весь мой родной КамАЗ обошел — пустота. Я рассмеялся как сумасшедший. Такого дикого смеха никто никогда, наверное, не слышал. Это был одновременно и смех над собой, и плач от бессилия что-либо изменить. А все вокруг вдруг размывалось, замыливалось, темнело. И вот я уже снова в подъезде несу велосипед.
Я с покерфейсом прошел мимо старухи и не удостоил ее даже репликой, даже взглядом. Надеюсь от моего игнора у нее чуть-чуть припекло.

Ветер

Что такое ветер?
Перво-наперво, ветер — это движение воздуха из области с высоким атмосферным давлением в область с низвим атмосферным давлением. Но ведь этим все не ограничиавется.
Для кого-то ветер — это романтика, лето, море, развевающиеся волосы, звездное небо вдали от города, вместе лежать на пляже , смеясь, отплевываться песком, который ветром надуло в рот, вокруг ни души. Смотреть друг-другу в глаза, понимать друг друга без слов, объятия, поцелуи. Секс в арендованном домике на старой кровати, на которой трахалось неизвестно сколько молодых пар. Но кого это волнует? Есть только здесь и сейчас, только этот момент, момент жарких чувств, тихих стонов и нежных слов. Остальное все пустое, оно пройдет, как ветер, который тихо шелестит за старым окошком древнего домика в бывшем пионерском лагере, а ныне на базе отдыха.
Для кого-то ветер — это метель, снег летит в глаза, не давая разглядеть, что происходит в двух метрах от тебя. Дикий холод, пронизывающий до костей, настолько сильный, что если заблудишься впотьмах, то наутро найдут лишь окоченевшее тело, а заблудиться при такой пурге — как раз плюнуть. Спасает тебя лишь теплая одежда, да трос в руках, который, как путеводная нить Ариадны, ведет тебя в лагерь — единственное место на многие километры вокруг, где может выжить человек. Зато по возвращению ты сядешь за стол, заваришь себе чаю, добавишь в него чуточку коньяка, того самого, что друг тебе подарил перед отъездом сюда с напутствием вспоминать его, когда будешь пить, и с удовольствием будешь прихлебывать получившийся согревающий напиток, читая книгу про экспедицию на Южный Полюс, которую в дороге застала жуткая метель.
Для кого-то ветер — одинокие вечера дома, когда никуда не пойдешь, потому что во-первых — лень, во-вторых — прохладно, да и моросит немного. На улице стучит калитка, которую забыл запереть, лают собаки. Так не хочется закрывать калитку, ведь наверняка надо одеваться, но приходится. И ты высовываешь голову на улицу, примерно оценивая температуру, понимаешь, что если быстро пробежать, то простынуть точно не успеешь. И ты несешься к этой калитке, а ветер и легкая морось делают свое дело и ты через буквально пару секунд начинаешь замерзать. Подбегаешь к этой злосчастной калитке, закрываешь ее на самодельный шпингалет (большой такой, его твой отец сам варил из двух под руку попавшихся железяк) и мчишься обратно в дом. Забегаешь, а там тебя уже ждет заранее налитый тобой чай в кружке. И ты сидишь и пьешь чай и понимаешь, что так приятно слушать, как ветер шумит, сидя в теплом доме и попивая горячий чай, пусть даже и в одиночестве.
Наконец, для кого-то ветер — демон ужаса или карающая длань Господа. Всепожирающий ураган, несущий страх и трепет в сердца людей. Явление истинной сущности природы человеку, ее величия и мощи. С собой такое проявление ветра несет лишь разрушения. Всепоглощающая жадная сущность подхватывает любую вещь, любой предмет, который способна унести. Благоразумные люди в такие моменты прячутся от стихии в подвалах прочных зданий, погребах, в общем, чем глубже, тем лучше, потому что если природа наступает, человеку порой лучше отступить. После окончания стихийного бедствия среди людей возникает обычно более сплоченная атмосфера. Каждый человек старается помочь соседу, потому что знает, что завтра помощь соседа потребуется ему, да и сосед уже практически родственник после тех общих лишений, что пришлось претерпеть. Такого нельзя пожелать никому.
А для меня ветер — это анус бомжа.