Он встал рано утром. Хоть и не выспался, но вставать надо было. Работа, как-никак. Не одеваясь, пошел в ванную. Не торопясь, побрился, почистил зубы. Даже умылся сегодня, хотя обычно никогда этого не делал. Потом на кухне поставил греться чайник и пошел в комнату одеваться. Жил он один. Родители жили в другом городе. Девушки у него не было. Но он был доволен своей жизнью и ни капли не беспокоился из-за одиночества. Зайдя в комнату, взял со стула у кровати свои старые потрепанные джинсы. Ему очень нравились эти штаны, хоть и носил он их уже третий год. Если протиралась дырка, он относил их в ателье, в итоге они практически полностью были залатанные. После джинс он надел футболку. Натянул сверху олимпийку. Начал искать носки. Один носок нашелся у кровати, где он их обычно бросал. Но второй никак не мог найти. Из кучи в углу он старательно выбирал такой же носок, который был надет на его ноге. Не было. Подевался куда-то, и все. Так как на работу уже надо было идти, он принял отчаянное решение: одел вместо второго носка похожий на него. По большей части, беспокоиться не следовало: разбуваться ему не надо было на работе. Но все же какой-то чертик сомнений теребил его душонку. Одев верхнюю одежду он вышел на работу. И вдруг он увидел под окном то, что ввело его в состояние шока. Это было настолько невероятно, насколько вообще могут вещи быть невероятными. «Как?!», — подумал он и посмотрел на свою форточку. Она была закрыта: еще бы — зима на дворе. Он подошел ближе — действительно так, не ошибся. На кусте под окном лежал второй носок. Второй.

Эта история произошла со мной прошлым летом, когда я гостил у своих друзей в другом городе. Так как квартира у них была двухкомнатная, то мой друг со своей подругой спали в одной комнате, а я в другой на раскладном кресле.
Однажды ночью я проснулся от непонятного шума на кухне. Я решил было, что это Светка (подруга друга) захотела попить воды и задела какую-то кастрюлю. Я было попытался снова заснуть. Но не смог. Звуки на кухне все продолжались. Блин, ну не может же она вечно там находиться? И вообще, почему она не включила свет? Может, будить не хочет (свет из кухни попадет в коридор, и немного мне в глаза будет светить). Я перевернулся на другой бок и снова попытался уснуть. Вдруг я услышал какой-то тихий, то ли плач, всхлип. Мне стало немного не по себе. и Плач этот такой тихий-тихий, почти не слышный. По мне прям мурашки пробежали. И шаги по кухне, опять же. Мне стало боязно. Внезапно в моей комнате распахнулась форточка от порыва ветра. Ну все, подумал я, пизда мне. Призраки. Но сдаваться так просто я не собирался. Я тихонько потянулся к своему рюкзаку (всегда ношу его с собой) и достал оттуда первый попавшийся предмет — это был фонарик. Сжав его в кулаке и почуствовав себя немного уваереннее я тихо встал, медленно закрыл форточку, чтобы не шуметь, и пошел на кухню. Подкравшись к двери, я вдохнул поглубже и нажал выключатель… Эта дура Светка ходила туда-сюда по кухне, вздыхала и плакала, блядь.

Маленький Иван стоял перед отцом. Тот сидел на стуле в старой кухне с ободранными местами обоями (где-то кошкой, а где-то и самим Ваней в раннем детстве), старым столом, старой газовой плитой еще советского производства («Понадежнее всех этих новомодных будет» — любил говаривать отец Вани). Да и вообще состояние кухни, как и всей квартиры и всего дома оставляло желать лучшего. Ванина семья жила тут очень давно.
— Опять двойка? — строго и одновременно как-то устало спросил отец. — Снова по математике? Тебе самому-то не стыдно?
Иван не знал, что ответить на этот дурацкий вопрос. Он был парень рассудительный и логичный и понимал что сказать «не стыдно» нельзя, но сказать, что ему стыдно, Ваня не мог, потому что это оказалось бы враньем, а врать маленький двоечник не любил. Поэтому этот вопрос в итоге остался без ответа.
— И в кого ты такой непутёвый? — продолжал отец. — Я в жизни не получил ни одной двойки, дед твой, царствие ему небесное, тоже всегда отличником был, и в школе, и в ПТУ. Кто же из тебя вырастет-то?
Ваня хотел сказать «Космонавт», но передумал.
— А что я, виноват, что ли, что училка непонятно объясняет? — попытался встать в оборонительную позицию Иван.
— Не смей так неуважительно называть свою учительницу! — пресек его попытки оправдаться отец. — Её зовут Наталья Николаевна, так будьте добры, молодой человек, называть её по имени! Вы меня поняли?
— Угу. — ответил Ваня робко.
— А сейчас живо делать домашнее задание! И чтобы принёс мне на проверку! А пока не сделаешь — никаких мультфильмов и никаких гулек с друзьями!
Понуро малец пошел в свою комнату, сел за стол, такой же старый как и вся мебель в их квартире, обклееный наклейками с черепашками ниндзя, вкладышами «Турбо» (их Иван просто клеил клеем ПВА) и еще какими-то наклейками с изображением разных динозавров и каких-то зарубежных знаменитостей.
Открыв учебник, он начал пытаться вникнуть в материал, что давали им на последних нескольких занятиях.
-Ничего, — бубнил он себе под нос. — мы еще посмотрим, кто кого. Вы у меня еще все увидите. Да я сейчас выучу всё и все обалдеют завтра. Да я когда вырасту, все мной гордиться ещё будут!
— Меня еще всем в пример будут ставить! — думал он. — Да-да, меня! Ваньку-то Ерохина!